Малыши проснулись и в страхе съежились на своем выступе — ОНИ УСНУЛИ В ПЕЩЕРЕ ЧУДОВИЩА! ЧТО МОЖЕТ БЫТЬ ХУЖЕ!

Но чудовище их не заметило. Оно просто вернулось домой, приволокло что-то с охоты, очевидно убитое животное, и решило поужинать. Послышался хруст костей, а затем громкое чавканье. Потом чудовище растянулось на земле — прямо поперек входа — и захрапело. Звук был такой, словно ревела целая стая сфинксов, страдающих расстройством желудка.

Из пещеры теперь не выйти. Наступит рассвет, и чудовище обнаружит гостей. Как же быть?

Глава 8

Тизи, Алек и Меги

Отряд двигался на юго-восток, забираясь все дальше и дальше в неизведанные земли Ксанфа. Кому-кому, а кентаврице путешествие нравилось — карта любимого полуострова вскоре обогатится новыми деталями. Не откладывая дела в долгий ящик, Чем время от времени дополняла карту, наносила на нее ранее неведомые подробности, а путь отряда обозначала аккуратной пунктирной линией черного цвета.

Гранди, верный себе, сердил кентаврицу, цепляясь к совершеннейшим мелочам.

— Своим дурацким пунктиром ты проходишься по ключевым, можно сказать, подробностям, — говорил Гранди, указывая на участочек пунктира. — Ну вот, смотри, замазала такую прекрасную тигридию!

— Так ей и надо, — отвечала кентаврица. — Она меня за хвост цапнула.

Айрин смотрела вверх, стараясь не отклоняться от летящего гиппогрифа. В душе она опасалась, что в один прекрасный момент конь растает в голубом просторе, но Ксантье, видно, не смел ослушаться матери и вел отряд как следует. Если бы гиппогриф возжелал, он бы в мгновение ока взмыл гораздо выше и полетел гораздо быстрее. Несмотря на неприятное соседство зомби, Ксантье и Ксант, похоже, наслаждались полетом.

— Ух ты, какой красивенький! — восхитился голем и потянулся к какому-то маленькому цветочку.

— Не трогай, — предупредила Айрин. Голем, конечно, не послушался.

— Фи! — вскрикнул цветочек и брезгливо отклонился.

— Это что еще за штучки? — удивленно спросил голем.

— Говорила тебе, не трогай, — укорила его Айрин. — Это фикус. Растение очень капризное, не любит, когда до него дотрагиваются всякие дуралеи.

Голем явно хотел съязвить, но передумал.

Фикусом начиналось поле живых растений. Это было чрезвычайно странное поле. Жабная трава оглушительно квакала, кошачья мяукала, перелет так и норовил сорваться с места, рассекая воздух похожими на пропеллеры цветками, щелкал собачий зуб, крякал гусятник, шипела гречиха-змеевик. Джон-да-мери непрестанно болтали о чем-то со своим соседом джон-чаем.

Чем, увлеченная этим зрелищем, забрела в самую гущу каменной травы. Но каменная трава все-таки не настоящий камень, поэтому копыта Чем остались в целости и сохранности. Зеленая шпана поблизости зашумела, загикала, засвистела.

— Чего-о? — грозно спросил у шпаны Гранди. — Не горячитесь, сынки, подумайте.

Неподалеку пергаментное дерево что-то быстро писало на своих же листьях-свитках. Айрин улыбнулась — наверняка появление странного коня, дамы и деревянного человечка удивило дерево не меньше, чем коня, даму и человечка удивило дерево, вот оно и решило увековечить событие для будущих растительных поколений. Но пергаментное дерево могло и не записывать — вокруг росло множество незабудок, которые и так ничего и никогда не забывали.

На краю поля размахивало ветками волчье дерево, пытаясь поймать заячий мак, и колокольчики звонили вовсю, предупреждая об опасности.

Наверняка уже недалеко до дерева всех семян, решила Айрин. Иначе откуда взялись все эти диковинные растения? Только с него. Мысль, что дерево где-то близко, будоражила Айрин. Наберу семян, предвкушала она, и не только для проклятой ведьмы, но и для себя. Не упущу ни семечка, все подберу!

Поляна сменилась густым лесом. Проезжая под ветвями отягощенного грузом пестрых плодов дерева воздушных шариков, Гранди ткнул острым пальчиком в один из них. Шалун не подумал о последствиях — шарик взорвался с шумом десяти бамбуковых вишен. Гранди пробормотал что-то невнятное на языке растений — и росший поблизости девичник залился краской стыда, волчья дудка прохрипела сигнал «Уши заткнуть!», а пушка возмущенно бухнула облаком белого пуха.

Проголодавшись, путешественники решили сделать привал. Ксантье и Ксант соизволили спуститься на землю, — во-первых, голод не тетка, а во-вторых, только на земле можно хоть на время избавиться от зомби.

Айрин вырастила глазунью с ветчиной, хлебницу и, конечно же, чайку-не-хотите — для себя, Ксантье и Чем; сено-солому с острой приправой из красного перца — для Ксанта; лакомство из царя гороха — для Гранди. Смеркалось.

— Далеко ли еще до Парнаса? — спросила Айрин у Ксантье.

— На спине Ксанта не больше часа, — охотно ответил бронзовокожий юноша, — но вам, я думаю, так быстро не добраться.

Чем, утомленная быстрым бегом по незнакомой местности, не могла не согласиться с ним. Крылья гиппогрифа несомненно куда больше подходят для таких путешествий.

— Давайте ночь проведем здесь, а утром с новыми силами двинемся на завоевание горы, — предложил Гранди.

— Да, конечно... — начала Айрин и вдруг онемела. Онемела от ужаса. Неподалеку, под бочкообразным кактусом, она заметила что-то. Под кактусом лежало ТЕЛО РЕБЕНКА. РЕБЕНОК БЫЛ МЕРТВ. Айрин ясно видела ЗЕЛЕНОВАТЫЕ ВОЛОСЫ. Значит, это... АЙВИ!

НЕУЖЕЛИ ВИДЕНИЕ НАЧИНАЕТ ОСУЩЕСТВЛЯТЬСЯ?

Айрин заставила себя сдвинуться с места, подбежала к кактусу — И НИЧЕГО НЕ НАШЛА!

На устланной хвоей и листьями земле не было никакого ребенка.

— Тебе что-то почудилось? — озабоченно спросила Чем.

— Да, — слабым голосом ответила Айрин. — Почудилась Айви... как мертвая...

— Но айва ведь в порядке, — напомнила Чем. — Значит, у Айви все хорошо.

— Ты права, — согласилась Айрин, поглаживая айвовое деревце. — Я все понимаю. Но... у ребенка были зеленые волосы...

— Это просто хитрости и уловки, — сказал Ксантье. — Не обращай внимания, сударыня.

— Какие хитрости и уловки? — заинтересовалась Айрин.

— Обыкновенные. Они здесь повсюду. Советую тебе не волноваться.

— Объясни, Ксантье, в чем суть этих хитростей? — вмешалась Чем. — Это своего рода призраки?

— Не-а. Призраки бывают только у мертвых, а здешняя хитрость в том, что кто-то жив, а вы видите его мертвым. Матушка любит такие проделки. Они ее веселят.

— Очень смешно, — вставил Гранди.

— Значит, тот, кто является мертвым, на самом деле жив? — уточнила Айрин, и ей сразу стало легче. Если бы не предыдущее видение, настигшее королеву близ замка повелителя зомби, она сейчас вообще не обратила бы внимания на страшненькую картинку.

— Конечно, жив, — подтвердил Ксантье. — Ведь настоящие мертвецы отнюдь не забавны. Мне вообще эти дурилки не нравятся. Раньше, в древнем Ксанфе, их боялись, а теперь смотрят как на фокус. Матушка любит фокусы, а я нет.

— Вижу, ты непокорный сын, — сказала Айрин, искоса глянув на красавчика.

— Да нет, я покорный сын, — вздохнул он. — Маменька приказывает — я выполняю. Не шпионит за мной только потому, что не сомневается — я овечка. А мне одно нравится — летать. В воздухе, на спине моего Ксанта, мне лучше всего.

Конечно, подумала Айрин, от такой ведьмы немудрено на небеса запроситься.

— Спасибо, что сказал про обман, — поблагодарила Айрин, — а то я сильно испугалась.

— А ты красивая девчонка, в самом деле красивая. Тут с маменькой не поспоришь, — вдруг без всякой связи с предыдущим разговором сказал Ксантье.

Слова Ксантье заставили Айрин задуматься. Его мать, ведьма Ксантиппа, хотела их поженить, а они, Ксантье и Айрин, воспротивились. Но сейчас он сказал ей несомненно очень приятные слова. Когда тебя в двадцать восемь лет называют красивой девчонкой, ты просто не можешь не радоваться. Юность Айрин давно миновала, и подчас она скучала по тем беззаботным временам. Лет двенадцать назад Айрин, задорная девчонка, любила покрасоваться и просто обожала всех поддразнивать. И даже забавно, что в нынешней матроне кто-то разглядел ту давнюю легкомысленную проказницу. Неотесанный мальчишка сделал ей, усталой и озабоченной, комплимент, и Айрин решила ответить тем же: — Ты тоже неплохой парнишка.